Антон Городецкий: цитаты, фразы и крылатые выражения персонажа

— Городецкий, почему ты так не любишь простых решений? — У них обычно сложные последствия...

— Вы можете выпить пива или вина в баре. Или водки. Водки? Что вы обычно пьёте по вечерам? — Нет, водку не могу, я обещал своему медведю не пить без него...

Может, стоило и Иным раскрыться? Ну, в пятнадцатом веке – рано, нас бы жгли на кострах. И в двадцатом могло нехорошо получиться. А в двадцать первом-то чего? Гомосексуализм – можно и почти что нужно. Черный, желтый цвет кожи – прекрасно. Отсутствие конечностей, тяжкие болезни – повод максимально втянуться в общественную жизнь. Любые религии, почти любые убеждения (ну, конечно, если ты в Европе проживаешь).

– Что там нынче творится – дрянь, да в девятнадцатом при Симон Васильиче и не такое бывало, – сказала Хохленко. – А что, где-то лучше? Русская дурь да пьянство? Американское чванство и лицемерие? Европейское фарисейство? Азиатская жестокость? – Это все люди, – сказал я. – А мы лучше? – спросила ведьма. – Что наши, что ваши… Может, и пускай оно, а? Я перевел взгляд на полуоткрытую дверь спальни, где лежали в своих кроватках дети. Свешивались из-под одеял ручки-ножки, валялись на полу носки и сандалеты. – Они тоже виноваты? – спросил я. – Им тоже умирать? – Всем когда-то умирать, – ответила ведьма. – Они, может, и не виноваты, но это пока… Все рано или поздно будет… Сто лет назад я бы парочку из них точно в поросят превратила, от греха подальше.

Теперь я стал сильнее, мудрее и не потею!

– Я бы сказал, что ты мёртв. – Очень удачно, что я не человек.

— Доброе утро, Арина, — сказал я, глядя на ведьму. — Извини, что разбудил. — Извиненьками не отделаешься, — сказала ведьма.

— ... просьба Гесера и Завулона о помощи была нами услышана и принята положительно, — улыбнулась ведьма. — Но? — спросил я. — У тебя где-то на кончике языка застряло «но». Скажи его скорей, а то можешь поперхнуться.

Дурдом «Солнышко».

— Иди, Антон. Я позвоню тебе завтра утром. — Мой номер... — Знаю я твой номер.  — Она вздохнула.  — Иди уж. Ты тут всё-таки натоптал, а мне ещё пол мыть. Нянечек не хватает, уборщиц не хватает, зарплата в садике маленькая. Ты же за швабру не возьмёшься? Тебе мир надо спасать. Вот и иди, спасай.

— Рискуешь, — вымолвил Гесер, глядя на меня. — Если позволите, шеф, то рискну, — сказал я, вставая. — Звоните, пишите, шлите телеграммы. Посылки не забывайте.

Надя вздохнула и принялась ковырять омлет. Пробормотала: — Соли мало. — Соль вредна для здоровья. — И подгорел. — Активированный уголь полезен для здоровья.

Все долго вздыхали и высказывали в адрес моего парикмахера нелестные пожелания. Исполнись они — и парикмахеру было бы суждено остаток лет остригать шерсть с плешивых баранов. Причем почему-то в Таджикистане. Видимо, это было самым страшным парикмахерским проклятием…

На какой-то миг, совершенно неожиданно для себя, я почувствовал отвращение. Нет, не к этим пассажирам-казахам и не к согражданам-россиянам. К людям. Ко всем людям в мире. Чем мы, Ночной Дозор, занимаемся? Разделять и защищать? Чушь! Ни один Темный, ни один Дневной Дозор не приносит людям столько зла, сколько они сами себе доставляют. Чего стоит голодный вампир по сравнению с абсолютно обычным маньяком, насилующим и убивающим девочек в лифтах? Чего стоит бесчувственная ведьма, насылающая за деньги порчу, по сравнению с гуманным президентом, посылающим ради нефти высокоточные ракеты?

— Давай вернёмся домой, — сказала Светлана. — Нам... нам надо поговорить, Антон. Серьёзно поговорить. Как же я ненавижу эти слова! После них никогда не бывает ничего хорошего!

Костюм меня уже ждал. И портной, недовольно бурчащий, что шить без второй примерки — все равно что жениться по залёту. Не знаю. Если бы все браки по залету были так удачны, как этот костюм, то количество разводов сошло бы на нуль.

— Скажи, ты кто? — Иной. — Какой такой иной? — Маг. Не волнуйся — Светлый маг. — Ты возмужал, Гарри Поттер...

Дело в свободе. Как между пловцом, пусть самым талантливым, — и самым ленивым дельфином.

Кто из нас в детстве не хотел стать водителем поливальной машины? В раннем детстве, когда ещё не мечтают о работе банкира или киллера...

Даже если любишь свою работу — последний день отпуска навевает тоску.